Из тупика депрессии

    Депрессивные состояния признаны наиболее распространёнными психическими расстройствами в современном мире. К сожалению, заметный рост депрессий отмечается в нашей стране за последние два года.

  Известный психиатр А.Добрович справедливо называет депрессию «болезненным состоянием души», при котором «глубокая подавленность необъяснима, носит затяжной характер, статична, непродуктивна и деструктивна».

   Именно с такими симптомами ко мне обратилась миловидная и улыбчивая Елена. В свои 37,  она выглядела на 25, что меня приятно поразило.

   Любимая дочь в абсолютно благополучной семье, она всегда легко и успешно, хотя отнюдь не прилежно, училась. Отличалась романтизмом, отзывчивостью, добрым отношением к окружающим. Обладая хорошим чувством юмора, высокой обучаемостью, природным обаянием, она, тем не менее, никогда не имела друзей и, что особо важно, не обладала необходимым упорством в достижении цели, и самой способностью к целеполаганию. Многочисленные, но всегда неглубокие увлечения теми или иными людьми, занятиями, науками сформировали характер вялый, слабый, бесстрастный.

   В положенное время Елена вышла замуж за «очень хорошего человека», которого не любила, но «жила с ним хорошо и рассталась по-доброму и без сожаления». Имея два высших образования, она никогда не стремилась к профессиональному совершенству, никогда не испытывала упоения от достижений в работе. Вообще её эмоциональная сфера была крайне бедна, при том, что круг эстетических и когнитивных интересов включал массу направлений от музыки и живописи до экономики и психологии. После развода с мужем, которому она вполне успешно помогала в бизнесе, Елена нигде постоянно не работала.  Весьма неприхотливая в быту, она обходилась небольшими доходами от редких подработок и финансовой поддержкой родителей. Круг её социальных контактов сократился до 2-3 человек в месяц, эмоциональная сфера ещё более  сузилась, существование ограничивалось четырьмя стенами квартиры в спальном районе.

    После тридцати,  подобный сумеречный образ жизни стал её тяготить и пугать. Елена углубилась в психологические изыскания проблем своего состояния, и, не обнаружив в попытках самостоятельно избавиться от депрессии, желаемого результата, обратилась к специалистам. За пять лет она сменила нескольких психиатров и психотерапевтов, но состояние её не улучшалось.

   Когда мы встретились, жалобы Елены были таковы: полное отсутствие интереса к жизни, слабость интенций при отсутствии каких-либо соматических проблем, плохой аппетит, плохой сон, угнетённое настроение, апатия, безволие, вялость. Каждый день у Елены словно был опутан серой липкой паутиной. Просыпалась она в два-три часа дня. Безо всякого удовольствия и желания выпивала чашку чаю с куском хлеба и снова ложилась. В течение всего дня она «сидела» (а точнее лежала с ноутбуком) в Интернете и смотрела бесконечные нудные мелодрамы. Когда чувствовала голод, съедала то,  что находила в холодильнике, и снова ложилась с ноутбуком. На улицу она выходила только в магазин и по иным хозяйственным надобностям. У психиатра в этот период она получала антидепрессанты, которые не очень хорошо помогали.

   Наша работа началась осенью,  и я обратил внимание на то, что Елена приходила с энтузиазмом на встречи и в дождь, и в слякоть – так велико было её желание избавиться от тяжкого морока депрессии. И эта активность уже была хорошим психотерапевтическим подспорьем, тем благодатным, вовсе не бесполезным плацебо, которое укрепляло и дух, и плоть Елены. То, что она не прекратила свои визиты после одной-двух сессий, убеждало меня в том, что мы нашли с ней верный путь к избавлению от тяжёлых переживаний. А её субъективные оценки собственного состояния и прилежное следование моим рекомендациям подтверждало действенность избранных методик.

    После довольно долгих поисков интрапсихического триггера её депрессивного состояния, мы пришли к выводу о необходимости использовать временную регрессию.   Когда я говорю «мы», то хочу заметить, что Елена настойчиво корректировала мои интервенции, так как имела психологическое образование и «собаку съела» на собственных проблемах. От конфронтации с самонадеянным клиентом меня удерживала искренняя эмпатия к такому трогательному и страдающему человеку,  и профессиональная «толстокожесть», выработанная годами подобного общения. Помимо этого, наша совместная работа постоянно укрепляла и гармонизировала раппорт между нами, а я согласен с коллегами, что раппорт является мощнейшим  оружием психолога.

   После успешного применения техник Дилтса ассоциации-диссоциации на линии времени и возрастной регрессии в недирективном гипнозе, мы обнаружили пусковой механизм депрессивного состояния Елены в психологической травме  раннего детства. Не думаю, что этот эпизод был единственной причиной более поздних проблем взрослого человека, но его коррекция явно позитивно повлияла на наше совместное продвижение к успеху.

    Понадобилось ещё несколько месяцев процессуальных интервенций, направленных на последовательное, пошаговое решение возникающих проблем, прежде чем Елена заявила, что чувствует себя вполне хорошо.

   Вместе с клиентом мы нашли выход из затхлого, тёмного, многолетнего тупика. Но Елене надо постоянно поддерживать заданный темп жизни, карабкаться к вершинам самоидентичности, взращивать и поглощать самые разнообразные эмоции для укрепления психологического иммунитета.  Как сказал Александр Блок:
“Узнаю тебя, Жизнь, принимаю,
И приветствую звоном щита!”
12.02.2017.